Правовые аспекты

[Guest 111]

Право читать по-русски

 

Павел Протасов

≡ Ноу-хау | 18.11.2008 10:59

 

Недавно я, кликая по линкам, докликался до прекрасного образца "антипиратской" пропаганды. Настолько типичного, что создатели присвоили ему гордое звание "Антипиратского сайта номер один". На заглавной странице нам обещают "поговорить о пиратах" после ссылки, на которую надо кликнуть. И, разумеется, на следующей по клику странице написана неправда:

 

"Любой, кто продает, приобретает, копирует или распространяет материалы, которые защищены авторским правом, без разрешения правообладателей, называется пиратом. Скачивание кинофильмов из Сети и при этом не платя за это не отличается от кражи в DVD дисков в магазине."

 

Я об этом уже писал: вопреки часто повторяемым словам о том, что "копирование — это воровство", закон разрешает копировать фильмы и музыку в личных целях. Компьютерные программы и базы данных так копировать нельзя, нельзя также и распространять (включая торренты). Статьей 1245 ГК установлено, что изготовители и импортеры оборудования и носителей информации, используемых для такого "домашнего копирования", выплачивают правообладателям вознаграждение за это. Разумеется, такое вознаграждение включается в цену оборудования и носителей, поэтому мы, покупая "болванку" для записи, уже заплатили за то, что на нее запишем произведение, охраняемое авторским правом. А о том, что пользователь должен отслеживать "лицензионность" источника, из которого качает, чтобы, не дай Б-г, не скачать чего "пиратского", закон ничего не говорит. Законодатель в данном случае, стремясь к соблюдению баланса интересов между производителями и потребителями, просто разрешил свободно копировать "для себя" определенный круг произведений, взяв за это плату не после копирования, а до него.

 

Но такая вот пропаганда практически всегда предлагает приравнять копирование к "воровству". Однако, если мы встанем на этот скользкий путь аналогий, как нам предлагают "агитаторы за копирайт", то они сами окажутся в невыгодном положении: попытка взять деньги за то, за что и так уже заплачено, сильно напоминает мошенничество. А антипиратская истерика, сопровождающаяся массовыми возбуждениями насквозь незаконных уголовных дел, типа печально знаменитого "дела Поносова" — это уже практически геноцид какой-то...

 

К сожалению, в условиях распространения таких вот учителей, в умах народных масс создалось совсем-совсем искаженное представление о так называемом "свободном использовании" охраняемых авторским правом произведений. Господствуют две точки зрения, первая — это та, в соответствии с которой нельзя вообще ничего, с нее мы начали эту колонку. Носителями противоположного мнения являются, в основном, представители красноглазого линуксового воинства: эти уверены, что все авторское право надо срочно отменить, поскольку оно запрещает распространять информацию, и противоречит Конституции. Рассказ "Право читать" Столлмана, который они при этом цитируют, станет скоро самым вредным текстом в Сети, оттеснив с этого места "Декларацию независимости киберпространства" Барлоу. И та, и другая сказки только отвлекают читателя от реальных проблем, рисуя перед ним воздушные замки, которые он радостно бросается отстаивать. В топку.

 

Вдобавок, подобная пропаганда уже причиняет вполне ощутимые неприятности еще в одной сфере: копирования в библиотеках. До 1 января, при старом режиме, проблемы этой вообще не стояло. Однако, после вступления в силу вы-поняли-какой части ГК все вдруг дружно подорвались "исполнять закон", который "ужесточил наказание за нарушения авторских прав". Но если сравнить тексты старого и нового законов в той части, которая регулирует такое копирование (в законе именуемое "репродуцированием"), то окажется, что отличий между ними нет вообще. Исполняют библиотекари вовсе не тот закон, который на бумаге, а тот, который у них в головах. Созданный как раз пропагандистами.

 

В качестве примера "копирайт-пропаганды" из этой сферы — страница, на которой общество по управлению авторскими правами "Копирус" объясняет, как соблюсти эти самые права при ксерокопировании. В этом объяснении — куча натяжек и допущений.

 

Например, такой отрывок: "При этом не должны создаваться никакие копии произведений в цифровой форме, за исключением так называемых "временных копий", обусловленных исключительно особенностями используемого оборудования, составляющих "неотъемлемую часть технологического процесса" и недоступных ни для какого иного использования (см. подпункт 1 пункта 2 статьи 1270 ГК РФ)". Практически все здесь верно — до слов "недоступных ни для какого иного использования". Та статья, на которую ссылается наш неизвестный автор, такого требования не содержит. У нас пока еще действует презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений, и сами на себя они надевать наручники не обязаны. Можно или нельзя использовать созданную копию для нарушения авторских прав — не имеет значения: ответственность наступает не при наличии возможности совершения нарушения, а только после его фактического совершения.

 

Но слова о "недоступности для иного использования" имеют своей целью обоснование следующего абзаца, в котором говорится о том, чего делать без лицензионного соглашения нельзя. В список таких действий попали "распечатка на принтере", "запись файлов произведений на диск компьютера", "сканирование", и даже "показ файлов произведения на мониторе компьютера". Все это, конечно же, неверно: Гражданский кодекс не говорит ничего о применяемых технологиях, при разрешении копирования в статье 1275 ограничиваются только его цели.

 

Поэтому при создании копии может применяться и сканирование, и распечатка на принтере, и даже такое вопиющее "нарушение авторских прав" как показ текста на мониторе компьютера. С одним условием: те электронные копии, которые при этом создаются, должны быть уничтожены непосредственно после распечатки копии бумажной. Иными словами, создаваться должны только "временные копии" из статьи 1270, о которых говорилось выше.

 

И еще к вопросу о таких копиях: в одной из моих предыдущих колонок был оставлен комментарий о том, что "новый закон об авторском праве" сделал незаконной так называемую "электронную доставку документов", иными словами говоря, обмен между библиотеками их копиями по компьютерным сетям. Ревнители копирайта вспомнили 1 января, что создание отдельного экземпляра в памяти компьютера является использованием объекта авторского права, то есть, воспроизведением.

 

Вдобавок, после вступления в силу четвертой части Гражданского кодекса прекратилась прежняя вольница с "коллективным управлением", когда любой такой "управляющий" мог разрешать использование какого угодно произведения: сейчас для этого необходимо получить аккредитацию. При этом такой аккредитации подлежит строго определенный перечень видов деятельности, среди которых репродуцирования нет. То есть, сейчас такие общества по коллективному управлению могут выдавать разрешения на копирование только тех произведений, с правообладателями которых заключен договор. Впрочем, если способы использования произведения "вписываются" в статью 1275 ГК, разрешающую свободное копирование, то никакой договор, разумеется, не нужен.

 

Но как минимум для чтения в том случае, когда копия передается на другой компьютер, находящийся в библиотеке, прочитывается там, и уничтожается, ее вполне можно считать "временной" и не нарушающей авторских прав. Правда, создать новый экземпляр и постоянно его хранить на жестком диске все-таки нельзя, не заплатив правообладателю. Но, насколько я знаю, совсем "электронную доставку" еще не похоронили, библиотеки заключают договоры с правообладателями.

 

Самое смешное в данной ситуации — то, что такой обмен документами спокойно существовал при старом законе об авторском праве, в котором никакой "временной копии" предусмотрено не было. Но как только в законодательстве появилась "лазейка", позволяющая этот вид деятельности частично узаконить, как тут же появились сомнения в его законности...

 

Это — снова к вопросу о том законе, который в головах, и его отличиях от того, который на бумаге. В общем, если вам вдруг запретят в библиотеке что-то скопировать, вспомните, не писали ли вы в блоге или на форуме о "новом законе об авторском праве", который придет и всех покарает. Если писали — вините в случившемся прежде всего себя.

[Guest 111]

Интеллектуальное мародерство без взлома

Дмитрий Денисов

 

Опубликовано: "Бизнес-Журнал", 25 января, 2006 г.

 

 

http://www.advertology.ru/article23433.html

 

Если бы существовал боевой устав интеллектуального мародера, то начинался бы он так: "Идеи носятся в воздухе, идеи лежат, где придется. Хватай, ставь свой ®, патентуй!" На ниве российского патентоведения уже более десятка лет подвизаются специалисты, которых именуют "перехватчиками брэндов". Теперь появляются еще и "патентные киллеры". И те, и другие противоестественным образом используют законодательство о защите интеллектуальной собственности: не для защиты, а для нападения.

 

Они дерзки, упорны, владеют изощренной патентной казуистикой. "Бизнес-журнал" не стал бы популяризировать на своих страницах подобных персонажей, если б были какие-то гарантии, что никто из читателей не столкнется с ними в реальной жизни.

 

 

 

Держать марку! Да покрепче!

В России есть несколько патентоведов, получивших скандальную известность благодаря ловким манипуляциям с товарными знаками. Один из них, Виктор Чернышев, считает себя чуть ли не родоначальником российского "перехвата". Когда-то давно, в советские времена, он работал в патентном отделе отраслевого министерства, а в конце 1980-х создал фирму "Моспатент". Некоторые из его перехват-акций стали почти легендарными. "Помните, в начале 1990-х нашелся какой-то ловкач, который зарегистрировал на себя товарный знак "Пейджер""? - до сих пор иногда спрашивают друг друга люди. Так вот, этот ловкач - как раз и есть Виктор Чернышев. Тогда, в 1992 году, он "славно" попортил нервы операторам пейджинговой связи, запрещая им называть пейджеры "пейджерами". Товарный знак, в конце концов, аннулировали, но сам Чернышев успел прославиться: даже в программе "Время" про его деяния рассказывали. Вскоре нашлись подражатели, впрочем, достаточно слабые: зарегистрировали знак "Интернет", но сдали его в Апелляционной палате патентного ведомства почти без боя. "Шоу из этого может сделать не каждый!" - говорит Чернышев.

 

Дальше началась благодатная эпоха, когда иностранные компании потянулись в Россию. И здесь они обнаруживали, что кто-то уже успел зарегистрировать их торговые знаки. Судебная практика тогда еще не устоялась, подобные дела решались со скрипом, поэтому многие иностранцы соглашались платить "выкуп" за собственную марку.

 

Чернышев зарегистрировал в России товарные знаки Forbes, Hochland и массу других. И всякий раз пытался не пустить зарубежных обладателей этих марок в Россию, цепко судился с ними. Особый предмет гордости: товарный знак Interbrand, принадлежащий одноименной международной компании, которая занимается брэнд-консалтингом. "Они берут за свои консультации миллионы долларов, а со мной справиться не могли!" - гордо сказал Чернышев "Бизнес-журналу". А вот пример особого кибер-сквоттерского шика, граничащего с дерзостью: домен www.rospatent.ru принадлежит вовсе не российскому патентному ведомству, что логично было бы предположить из названия, а лично г-ну Чернышеву.

 

Своим учеником и последователем он числит Сергея Зуйкова ("Зуйков и партнеры"). Сейчас патентовед Сергей Зуйков затрудняется объяснить, откуда у него взялась страсть к товарным знакам. Помнит, что в середине 1990-х пытался зарегистрировать знаки "Каппучино", "Лате", "Спуманте", но получил отказы. Потом однажды ему удалось заиметь свидетельство на знак Alkaline по классу "Щелочные батарейки". Как он полагает, эксперт патентного ведомства при проверке заявления просто не посмотрел в словаре, что это слово по-английски означает "щелочной", иначе бы отказал в регистрации. Как рассказывает Зуйков, он тут же примчался к знакомому патентному поверенному: "Давай сейчас "грохнем" их всех - и Duracell, и Energizer!" Поверенный, умудренный опытом, ответил: "Ты можешь зарегистрировать хоть слово "телефон", но запретить остальным производить телефоны не в состоянии:" После кризиса 1998 года основной торговый бизнес Сергея закрылся, и он некоторое время продавал елочные игрушки, пока не решил заняться товарными знаками профессионально. То, что он, по собственному признанию, не имеет юридического образования, делу помехой не было. Денег не хватало, поэтому он предпочел продавать знаки на стадии заявок. Первую успешную сделку помнит до сих пор. Послал факс производителю телевизоров Loewe: мол, мы тут подали на регистрацию знака в России: если б вы подавали сами, то заплатили бы столько-то: а мы просим за труды чуть больше: И очень быстро пришел ответ: "На какой счет перечислить деньги?" Это оказалось очень удобным - выступать в роли эдакого патентоведа, который навязывает свои услуги и в случае отказа намекает на неприятности. Из примерно тысячи поданных за первый год заявок, по словам Зуйкова, "продать" удалось 600-700. Причем часто они уходили "пакетом", поскольку Зуйков быстро придумал одновременно подавать заявки еще и в Казахстане, Белоруссии и Украине. По его словам, знак Lamborgini Diabolo вкупе с несколькими автомобильными марками был продан Audi "пакетом" за 20 тысяч долларов. Другие громкие перехваты Зуйкова: Pullman, Akai, Starbucks и др.

 

Работа у перехватчиков брэндов - "творческая": ездят по выставкам, листают каталоги. Зуйков раскрыл одно профессиональное ноу-хау: он любит смотреть записи старых трансляций спортивных матчей - там на щитах компаний-рекламодателей попадаются подзабытые торговые марки, которые еще на слуху у потребителя.

 

Даже если компания зарегистрировала свой товарный знак в России, это еще ничего не значит. Например, в регистрации товарного знака можно найти нарушения и аннулировать ее. Так, год назад Зуйков после трехлетней борьбы добился аннуляции товарного знака "Длянос" (капли для носа) швейцарской фармацевтической компании Novartis, доказав, что название препарата указывает на его назначение, - а это можно квалифицировать как недобросовестную конкуренцию. Акция превратилась, скорее, в демонстрацию собственных сил, чем в экономически оправданное мероприятие. Раскрученный швейцарцами брэнд повис в воздухе: раз название "Длянос" не охраняемое, то и вкладываться в рекламу марки не имеет смысла, потому что называть так капли может каждый, кому не лень.

 

Если кто-то и критикует действующее патентное законодательство за непрописанность и лакуны, то "перехватчики" чувствуют себя в таких условиях как рыба в воде.

 

- Чем мутнее - тем больше денег, - констатирует Зуйков. - Если б все было прозрачно - зачем бы тогда люди обращались к адвокатам?

 

 

 

Новинки патентной мысли

К похождениям "перехватчиков" многие специалисты по патентному праву относятся с некоторой брезгливостью, но готовы признать их заслуги в одном: играя на слабостях законодательства, те заставляют совершенствовать закон. В частности, в 2002 году были приняты весьма своевременные поправки к Закону "О товарных знаках".

 

- Приятно осознавать, что именно моя "деятельность" во многом привела к этим изменениям, - нескромно заявляет Виктор Чернышев (хотя сам тут же просит закавычить "деятельность"). - И рынок тоже постепенно вырабатывает противоядие против перехвата товарных знаков. Предприниматели стали внимательнее, подтянулась судебная практика:

 

Возможность остаться без такого щекочущего нервы занятия, как "перехват", его, похоже, нимало не пугает. Хотя эксперты все чаще с удовлетворением отмечают, что у "перехватчиков" в последнее время все меньше побед и все больше поражений.

 

- С известными брэндами у них стало получаться совсем плохо, - говорит Галина Андрущак, директор ЗАО "Патентный поверенный". - Владельцы таких брэндов имеют возможность переиграть их в Палате по патентным спорам. Ведь это оценочная ситуация, а работа патентного ведомства, в отличие от суда, допускает многовариантность в решениях:

 

Зуйков формулирует "многовариантность в решениях" совсем другими словами: "административный ресурс".

 

- Слишком многое оставляется на усмотрение конкретных чиновников Роспатента, нет единых правил игры, - считает он. - А такая система позволяет достаточно вольностей, и, как следствие, мы видим сейчас, что немало решений Роспатента в дальнейшем легко оспаривается в суде.

 

В ноябре этого года Роспатент лишил Зуйкова товарного знака Starbucks. Первоначально американская корпорация Starbucks (свыше 9 800 кофеен в 35 странах) зарегистрировала этот знак в России в 1997 году. Но в 2002 году Зуйков сперва добился отмены регистрации знака по причине его неиспользования, а затем зарегистрировал его на свою компанию, тем самым препятствуя приходу американской корпорации на российский рынок. В качестве "выкупа" за знак Зуйков требовал с американцев 600 тысяч долларов. Ситуация даже становилась предметом обсуждения на уровне торгово-промышленных палат.

 

"Не понимаю истерии американцев по поводу "российского пиратства", - недоумевает Сергей Зуйков. - Все механизмы, которые я применяю, содержатся в международном праве. Аннулирование товарных знаков за неиспользование вообще сами же американские законодатели и придумали!" Признавать свое поражение он не намерен: "Дело это долгое, нам с американским Starbucks еще предстоит пережить много волнительных моментов в суде!"

 

В любом случае, "идейная борьба" за товарные знаки становится для "перехватчиков" все более хлопотным и все менее благодарным делом.

 

Эксперты, между тем, с некоторой опаской смотрят на другой, плохо прикрытый от нападений интеллектуальных мародеров участок: патенты на полезные модели.

 

Виктор Чернышев уже нащупал эту стезю и готов перепрофилироваться:

 

- Товарные знаки были огромным полем для перехвата. Сейчас же выходят на первый план патенты на полезные модели, изобретения, промышленные образцы, программы для ЭВМ. То есть меняется объект борьбы. И здесь открывается очень много перспектив. По крайней мере, для меня теперь главное - отточить "технологии" в ближайшие несколько лет, чтобы успешно поработать и в этой области.

 

 

 

Стратегически полезные модели

Нам уже продемонстрировали, какой опасной штукой могут оказаться патенты на полезные модели, хотя многие тогда решили, что это какой-то курьез. Весной 2000 года ЗАО "Интеллект" известило крупные пивные комбинаты, что используемая ими стеклянная и пластмассовая тара является контрафактной продукцией, поскольку нарушает исключительные права ЗАО "Интеллект", подтвержденные патентом. Впрочем, патентообладатель был готов разрешить пивзаводам продолжать разливать пиво в бутылки при условии отчисления лицензионных платежей в размере 0,5% от продаж. Против "изобретателей бутылки" объединились четыре крупнейших пивных комбината, а различные чиновники делали возмущенные заявления, в которых называли инцидент "использованием несовершенства законодательства в интересах группы лиц". И, несмотря на всю абсурдность ситуации, аннулировать бутылочный патент удалось лишь через восемь с лишним месяцев (!).

 

Не откажу себе в удовольствии и приведу здесь дословно пассаж из описания изобретения, права на которое закрепляет патент № 2145006 (заявка была подана в июне 1999 все тем же ЗАО "Интеллект"). Бутылочный патент был устроен примерно так же. Читайте вдумчиво и попытайтесь представить себе предмет, который ":содержит по крайней мере в одном из поперечных сечений линию границы наружной и внутренней сторон и отличается тем, что по крайней мере на границе наружной и/или внутренней стороны часть длины линии границы сечения выполнена в виде фрагмента или комбинации фрагментов косого конического сечения прямого кругового конуса".

 

Вряд ли вы догадаетесь, что это такое. Имя этому изобретению: гайка. Похожие формулировки про "фрагменты косого конического сечения прямого кругового конуса" содержатся в рефератах патентов на шайбу, рельс и болт, также принадлежащие ЗАО "Интеллект". Думаете, это белиберда? Патентные поверенные, напротив, утверждают, что это патентный пилотаж высочайшего уровня.

 

- Хитрость того патента и заключалась в том, что никто долго не мог "опрокинуть" эту полезную модель, потому что никто вообще ничего не мог понять, - говорит патентный поверенный Вадим Усков ("Усков и партнеры"). - Это патенты-киллеры, которые все чаще стали появляться на рынке. Как ни странно, аннулировать их бывает крайне сложно, потому что они пишутся в высшей степени профессиональными людьми. И сделаны так, что их невозможно не нарушить. Представьте себе: к вам приходит обладатель полезной модели с заключением какого-нибудь НИИ метрологии и говорит, что во всех ваших бутылках кривизна боковых сфер устроена коническим сечением: И дальше что? Всем кранты!

 

Тут нужно пояснить, почему орудием избран патент на полезную модель, а не на изобретение. Изобретения проходят проверку по существу и должны соответствовать критериям новизны (причем, мировой), оригинальности и промышленной применимости.

 

- В случае же с полезной моделью самое печальное заключается в том, - объясняет Вадим Усков, - что экспертиза по существу не проводится, а патент выдается "на совесть заявителя". То есть заявитель сам должен, по идее, сделать добросовестный поиск и сказать: мое решение новое. Но на самом деле большинство заявителей так не делают. И поскольку патент на полезную модель получают быстро, то буквально уже через месяц заявитель может возбуждать уголовное дело, предъявлять иски, и так далее.

 

Ситуация, прямо-таки провоцирующая на злоупотребления.

 

- В России с ее менталитетом и традициями недобросовестной конкуренции нельзя было вводить такой замечательный и действительно хороший объект защиты интеллектуальной собственности, как патент на полезную модель по явочной системе регистрации, - говорит Галина Андрущак, директор ЗАО "Патентный поверенный". - Нужна какая-то, пусть мини-экспертиза на новизну и изобретательский уровень. У нас же сейчас это делается явочным порядком: смотрят по формальным признакам, охраноспособна ли эта модель, и через месяц-два выносят решение.

 

А процесс уже пошел - разнообразные интеллектуальные мародеры вовсю разрабатывают область полезных моделей. Споры о патентах на бутылки, болты и рельсы - лишь самая верхняя часть айсберга, резонансные дела, которые попали в поле зрения общественности. Это пока что демонстрация возможностей и подтверждение класса отдельных честолюбивых патентных специалистов. Настоящие дела творятся сейчас втихую и до поры до времени не становятся предметом разговоров: специально подготовленные люди шарят по заграницам на передовых рубежах технического прогресса, находят перспективные технические решения и сколачивают на будущее интеллектуальный капиталец из патентов на полезные модели, регистрируя их в России и щедро сдабривая патентной казуистикой. С тем чтобы положить их до времени под сукно - пока соответствующий товар или технология, наконец, не доберутся до России и не завоюют признание рынка. Тогда-то они и явят себя публике, помахивая трудно опровергаемым патентом, полученным "еще во времена оны", и требуя сатисфакции за нарушение своих исключительных прав.

 

К сожалению, закон редко поспевает за изысками "военной" мысли интеллектуальных мародеров. И во многих случаях гарантией сохранности интеллектуальной собственности служит лишь внимательность и аккуратность собственника и его готовность сражаться за нее до последнего.

 

 

 

 

 

"Ковровая" регистрация

Бизнес на захвате чужой или ничьей собственности стар, как само понятие собственности. В английском для обозначения подобных действий придумано специальное слово - "сквоттинг" (самовольный захват незаселенных земель). Этим частенько занимались фермеры и поселенцы в США и в Австралии в XIX веке. Всякий раз, когда перед человечеством открываются новые неосвоенные территории, старое слово извлекают из архива и вновь запускают в оборот. Когда появился Интернет, кибер-сквоттеры бросились регистрировать на себя доменные имена. Расходы на регистрацию домена - 10-20 долларов, а перепродать его можно: Достаточно сказать, что домен www. sex.com, зарегистрированный в 1994 году, пару лет назад был оценен экспертами в 250 миллионов долларов. Дмитрий Алтухов, когда-то давно по случаю зарегистрировавший на себя домен www.russia.ru, признался "Бизнес-журналу", что хочет за него "достаточно много" - пятизначную сумму в долларах.

 

Зарождение капитализма у нас в стране и принятие осенью 1992 года Закона "О товарных знаках" распахнули двери для сквоттинга в области товарных знаков. Особо расторопные индивидуумы приступили к тотальной ("ковровой") регистрации: заявки подавались чуть ли не по словарю Ожегова, на каждое сколько-нибудь пригодное слово. Расходов-то всего было: пошлина 300 рублей за регистрацию знака по пяти классам товаров плюс 50 рублей за последующую передачу заявки новому владельцу. А продать товарный знак легко было за сумму от 1 000 долларов. Сейчас можно констатировать, что массовый сквоттинг в России находится в упадке. Ничейных "участков" почти не осталось, пошлины возросли в 2002 году до 8,5 тысячи рублей за заявку по одному классу товаров плюс 1,5 тысячи за каждый последующий класс. К тому же, закон закрепил возможность аннуляции знака, если тот не используется на протяжении трех лет. Словом, рентабельность сохранилась только у "точечного" патентования.

 

Обижаться на расторопных граждан, застолбивших все вокруг, не стоит: все делается по закону. И потом, пора бы привыкнуть, что мы живем в конкурентной экономике. Например, всего через три дня после того, как СССР в октябре 1957 года запустил первый в мире искусственный спутник Земли, в патентное ведомство США стали поступать заявки на регистрацию торговой марки Sputnik. И правда, чего ждать, если такая замечательная "реклама" марке кружит на орбите и о ней то и дело поминают в новостях! На сегодняшний день "Бизнес-журнал" насчитал в США 15 действующих свидетельств, зарегистрированных по разным классам товаров на марку Sputnik: от водки и пива до игровых автоматов.

 

Словом, держите глаза и уши открытыми - и непременно разживетесь какой-нибудь замечательной интеллектуальной собственностью.

[Guest 111]

Патент на все

Павел Протасов

≡ Право | обзор | 16.12.2008 12:44

 

На днях много шуму наделала история с "патентованием смайлика". Сначала "Коммерсант" сообщил о том, что оный смайлик зарегистрирован в качестве товарного знака. Разумеется, это не осталось незамеченным широкой общественностью, и "Суперфон" собрал-таки свой урожай вселенской ненависти.

 

Затем агентство РИА "Новости" процитировало представителя "Роспатента", который успокоил общественность, сказав, что в качестве товарного знака зарегистрировано только слово "Суперфон" с включенным в него изображением смайлика, а не он сам отдельно. Боюсь, кто-то его дезинформировал, поскольку прав все-таки оказался "Коммерсант": в заявке о регистрации товарного знака речь идет именно про последовательность символов ";-)".

 

Правда, опасаться того, что нас всех засудят, я бы не стал - тот же представитель Роспатента в комментарии для РИАН говорит о том, что "смайлик" не обладает различительной способностью, то есть, с его помощью просто нельзя идентифицировать товар или услугу. Особенно в тех сферах, в которых подана заявка - "Суперфон" хочет получить регистрацию по 35, 38 и 41 классам МКТУ.

 

Что такое "классы МКТУ", я уже недавно объяснял. Если совсем просто — это как раз и есть области рынка, в которых происходит реализация товаров и услуг. Все три класса тем или иным образом связаны с компьютерами или компьютерными сетями — это как раз те сферы, в которых он используется повсеместно и поэтому той самой различительной способностью и не обладает.

 

Также РИАН приводит комментарий партнера международной юридической фирмы Baker & McKenzie Евгения Ариевича, который говорит, что "использованием товарного знака" является только использование его для индивидуализации товаров или услуг. В самом деле: регистрация слова в качестве ТЗ не приводит к тому, что это слово сразу же запрещается использовать всем остальным, хоть в рекламе, хоть еще где.

 

Собственно, достаточно поглядеть на послужной список главы "Суперфона" Олега Тетерина, чтобы увидеть, что большинство его деловых начинаний, связанных с так называемой "интеллектуальной собственностью", терпело крах. И торговый знак "смайлик" просуществует только до первой попытки получить за него хоть сколько-нибудь денег - после этого он будет аннулирован тут же, как незаконно зарегистрированный.

 

Ну, а в дополнение к истории с Тетериным сегодня я вас познакомлю с другими замечательными личностями, подвизавшимися на ниве патентов и товарных знаков.

 

Право на улыбку: третьим будешь

 

Если уж мы начали говорить про смайлики, стоит вспомнить жителя Гатчины Виктора Петрова, который еще в августе 2005 года выиграл суд о незаконном использовании смайликов фирмой Siemens. Тогда речь шла не о товарном знаке, а об изобретении - Siemens нарушила патент на “способ направленной регуляции психоэмоционального состояния человека”.

 

Это состояние, по замыслу изобретателя, должно было регулироваться с помощью показа клиенту картинок с улыбающимися рожицами. Если взглянуть на рисунок, прилагаемый к патенту, то можно увидеть, что о смайликах речи не идет - там изображены вполне нормальные круглые рожицы с улыбками. Позже это решение было отменено.

 

И разумеется, нельзя не упомянуть таких великих изобретателей, как Microsoft - они тоже изобретали "метод и устройство для создания и передачи эмотиконов", в которых угадываются все те же старые, добрые смайлики.

 

От колбасы до колеса

 

В статье "Интеллектуальное мародерство без взлома" (кстати, почитайте) упоминается одно ценное изобретение, описание которого выглядит так: "содержит по крайней мере в одном из поперечных сечений линию границы наружной и внутренней сторон и отличается тем, что по крайней мере на границе наружной и/или внутренней стороны часть длины линии границы сечения выполнена в виде фрагмента или комбинации фрагментов косого конического сечения прямого кругового конуса". Имя изобретению: "гайка"...

 

А всякий раз, когда вы отрезаете ломтик колбасы, можете помянуть добрым словом некоего Мамиконяна Мушега Лорисовича, получившего патент на "колбасное изделие, выполненное с круглой формой сечения и состоящее из защитной пленочной полимерной оболочки и начинки, содержащей мясной фарш и включения, например, в виде специй и пряностей"...

 

Правда, выдан этот патент не на изобретение, а на так называемую "полезную модель" - при таком патентовании проверка патентуемого на оригинальность не производится, можно патентовать практически что угодно.

 

Но самый коронный номер из разряда "право на форму" - патент на колесо... Правда, отожгли так не наши, а австралийцы. Причем с благими целями: автор хотел показать несовершенство тамошней патентной системы. Для этого он воспользовался упрощенной процедурой патентования, при которой проверка на новизну изобретения не производится вообще.

 

Красота по-американски

 

Регулярно жгут и в Штатах - именно там выдан патент на "глобальную хостинговую систему", под описание которой попадает наш с вами Интернет.

 

Или как вам патент на "метод тренировки кота"? Заключается метод в указании животному направления движения с помощью луча света, с целью... Короче: запатентована игра с котом при помощи лазерной указки, вот! Впрочем, это ценное изобретение — уже, похоже, баян.

 

Кстати, запатентована и знаменитая "лунная походка" Майкла Джексона, в числе патентообладателей — сам поп-идол.

 

Ну и чтобы вы окончательно убедились в том, что Штаты — это нация победившего чистогана: там запатентован даже дизайн их национального символа, Статуи Свободы.

 

Отдельно стоит упомянуть такое американское развелечение, как патентование совершенно бесполезных вещей. Такие патенты часто становятся темой журнальных обзоров. При этом обозреватели не замечают, что авторы таких изобретений просто прикалываются. Например, в описании вот этого изобретения "глаза на резинке" стоит дата подачи заявки "первое апреля". Главный прикол, конечно, состоит в том, что невзирая на абсурдность таких изобретений, вся бюрократическая машина патентования вновь и вновь запускается ради них.

 

Патенты для импотентов

 

Особая группа — товарные знаки и изобретения из разряда "детям до 16". К примеру, "дичлен с мошонкой", изобретенный в Липецкой области. Или вот такой вот sexual apparatus.

 

Ну и некоторые товарные знаки, что называется, доставляют - вот этот, например, зарегистрировал себе "Плейбой"...

 

Также товарным знаком является слово "Гей". Владелец - московский Благотворительный фонд "Просветительский центр "Я+Я" (что бы это ни значило).

 

Святые источники

 

Коли мы уж вернулись в Россию, давайте для разнообразия вспомним, что "секса у нас нет", невзирая на отдельные патентованые дичлены. Но и в высоких сферах можно стать правообладателем. Вот патент на способ лечения, включающего в себя, среди прочего, следующие действия:

 

"Определяют с помощью биодиагностики человека или животное, оказывающих отрицательное воздействие, потом методом подбора определяют икону, накладывают на нее фотографию этого человека или животного и для устранения его влияния три раза читают молитву, соответствующую подобранной иконе."

 

В период кризиса и подъема духовности, думаю, такие дешевые методы лечения будут актуальны, так что пользуйтесь.

 

И еще один прекрасный пример креативного использования товарного знака — борода И.В.Пугача. Одноименный обладатель прав на него отстаивал свою интеллектуальную собственность, обращаясь к народу с петициями примерно такого вида:

 

"Прошедшей ночью во время крестного хода вокруг Храма Христа Спасителя в Москве за главой Русской Православной Церкви Алексием-2 в свите следовал мужчина высокого роста и плотного телосложения с выполненной на его лице копией изображения бороды - элемента товарного знака №270983 "И.В. ПУГАЧ". Между тем, среди классов, по которым зарегистрирован товарный знак, есть и 45-ый класс, в котором обозначены услуги штатской охраны и телохранителей. По этим основаниям Русская Православная Церковь должна приобрести права использования товарного знака №270983."

 

Если вы думаете, что товарищ правообладатель шутит, то имейте в виду - он даже судился с "Первым каналом" из-за попранной интеллектуальной собственности. Так что все серьезно. Об успехах его на этом поприще, правда, неизвестно. Но я не думаю, что сумма собранных отчислений будет больше, чем у "Суперфона" с его смайликом.

[Guest 111]

Как пройти в библиотеку

Павел Протасов

≡ Право | 29.01.2008 11:10

комментарии (5)

версия для печати

 

В прошлой части обзора отечественного «Fair Use» мы остановились, помнится, на том, что слухи о запрете копирования для личных целей после выхода четвертой части ГК сильно преувеличены.

 

Вернее, преувеличены они не «сильно», а очень сильно. Вообще, при выходе одного закона, заменяющего собой другой, стоит читать их вместе, старый и новый. Однако, большинство чтецов этому правилу, к сожалению, не следуют: они читают только новый, при этом объявляя «нововведением» любое его положение, о существовании которого они не помнят. Результатом становится появление утверждений о новшествах, которые новшествами на самом деле не являются.

 

Если же внимательно разобрать статьи ГК, посвященные «Fair use», то станет ясно, что по сравнению со старым законодательством они не изменились вообще. Более того: законодательство в этой части стало либеральнее, поскольку появилась пара новых послаблений. В общем, все плохое находится не в этой части ГК. Пошли читать дальше.

 

Библиотекарю на заметку...

 

Статья 1274, именуемая «Свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях» — практически точная калька со статьи 19 ЗоАП. Она разрешает без разрешения автора ряд действий с произведением. Во-первых, это цитирование, в объеме, оправданном поставленной целью. Оправданность объема определяется «на глаз», хотя в журналистской среде ходит заблуждение о каких-то «тридцати процентах текста», которые надо изменить, чтобы произведение «стало новым». Такое утверждение, скажем так, не подтверждается в законе.

 

Во-вторых, разрешается использование в учебных материалах произведений и отрывков из них в качестве иллюстраций. В-третьих, разрешается перепечатка «правомерно опубликованных в газетах или журналах статей по текущим экономическим, политическим, социальным и религиозным вопросам». Кстати, если строго следовать тексту закона, то получается, что статьи развлекательного характера перепечатывать нельзя. Правообладатель может запретить такую перепечатку, но если он этого не сделал, она считается разрешенной. Не путайте пожалуйста, с цитированием, которое автор запретить не может. Вдобавок, раньше статья 19 ЗоАП разрешала перепечатку только «в газетах», формально вся остальная пресса под это разрешение не попадала. Теперь ГК говорит о «прессе», то есть — можно и журналам, и всем остальным. Причем это — одно из исключений из общего порядка использования произведений: для того, чтобы перепечатать, достаточно отсутствия запрета. Во всех остальных случаях его отсутствие разрешением не считается (ст. 1229).

 

В-четвертых, разрешена перепечатка или ретрансляция «публично произнесенных политических речей, обращений, докладов и других аналогичных произведений в объеме, оправданном информационной целью».

 

В-пятых, разрешено «воспроизведение или сообщение для всеобщего сведения в обзорах текущих событий средствами фотографии, кинематографии, путем сообщения в эфир или по кабелю произведений, которые становятся увиденными или услышанными в ходе таких событий, в объеме, оправданном информационной целью». По сути — это примерно то же, что и иллюстрации, но используемые не в учебных, а в информационных целях. И, наконец, можно перепечатывать любое произведение шрифтом Брайля, за исключением тех, которые созданы специально для этого.

 

Вторая часть статьи устанавливает право библиотек предоставлять экземпляры зранящихся в них произведений во временное пользование, абсолютно ничего за это не платя авторам. Если произведение находится в цифровой форме», то пользоваться им можно только в помещении библиотеки. В помещении, повторяю: если вы вздумали хостить сайт с книгами, не пишите на нем, что он-де «является помещением библиотеки». Эта гнилая отмазка не прокатит все равно.

 

Так вот, две первые части близко к тексту повторяют статью 19 ЗоАП. Повторяю: близко к тексту! Кто пустил слух про «запрет на перепечатку» и «на цитирование»?! Немедленно оторвать руки!

 

А вот в третьей части содержится нововведение: разрешение на «создание произведения в жанре литературной, музыкальной или иной пародии либо в жанре карикатуры» на основе другого произведения. Раньше такого разрешения не было. То есть, я теперь могу использовать, скажем, «минусовую» фонограмму для того, чтобы под нее спеть пародию на песню — и за это не нужно будет платить автору.

 

Статья 1275 говорит о «свободном использовании произведения путем репродуцирования», определение которого содержится во второй части. Ее мертвый ныне брат-близнец — статья 20 ЗоАП. Говорится там о своеобразном «бекапе»: праве библиотек свободно копировать книги целиком для замены утраченных экземпляров. Также библиотеки сохраняют право ксерить «по запросу граждан» отдельные статьи и небольшие произведения в учебных или научных целях. В общем, челябинские библиотекари поторопились прятать ксероксы: по сравнению со старым законодательством опять ничего не изменилось. И, кстати, обратите внимание: статья 1275 разрешает делать копии библиотекам, а если читатель принесет из дома, скажем, цифровой фотоаппарат, то он может копировать с его помощью все, что угодно, но уже в силу статьи 1273, о которой мы говорили в прошлый раз. При условии, что проносить фотоаппараты в помещение библиотеки разрешено.

 

...и про все остальное

 

На этом месте я хотел бы отвлечься и поговорить немного о таких вот запретах. Дело в том, что сам я библиотеками интенсивно пользовался в период до распространения цифровых фотоаппаратов, так что эта проблема меня не коснулась. Но, поинтересовавшись тем, как обстоят дела сейчас, я был очень удручен. Откуда-то появилось требование не копировать больше двадцати процентов издания, которое некоторые библиотеки соблюдают с упорством, достойным лучшего применения. Вдобавок, в некоторых правилах, например, в отделе рукописей РНБ, использование «технических средств, имеющих сканирующее устройство» запрещено открытым текстом. А то и вообще запрещают копировать, как в Пензе. Молодцы, справились. А вот о том, прекратится ли практика платной выдачи на дом всяких редких книг, как это кое-где практикуется, неизвестно. А ведь такая выдача представляет собой формально нарушение ГК, по которому библиотеки должны предоставлять литературу безвозмездно.

 

Разумеется, запреты эти незаконны, ибо противоречат закону о правах потребителей. Дело в том, что, согласно его шестнадцатой статье, любое ограничение этих прав допускается либо на основании закона, либо правил оказания определенного рода услуг, утверждаемых правительством. Насколько мне известно, для библиотечных услуг таких правил не существует. В законе «О библиотечном деле» ничего похожего тоже нет. Есть еще примерные правила работы библиотек, утвержденные Госкомвузом и Министерством образования, но таких запретов нет и там. Что неудивительно: все эти документы составлялись примерно в то же время, когда я ходил в библиотеку. В общем, если кому не жаль своего времени — можете побунтовать, рекомендую обращаться в ближайшее отделение Потребнадзора.

 

Вернемся, однако, к авторским правам. Далее по тексту следуют статьи: 1276, «Свободное использование произведения, постоянно находящегося в месте, открытом для свободного посещения» — калька со статьи 21 ЗоАП (такое использование разрешается для произведений архитектуры или картин, «которые постоянно находятся в месте, открытом для свободного посещения, за исключением случаев, когда изображение произведения таким способом является основным объектом этого воспроизведения, сообщения в эфир или по кабелю либо когда изображение произведения используется в коммерческих целях»).

 

Статья 1277, «Свободное публичное исполнение музыкального произведения» — калька с 22 ЗоАП (разрешается «на официальных и религиозных церемониях»).

 

Статья 1278, «Свободное воспроизведение произведения для целей правоприменения» — оно также допускается без согласия автора и бесплатно. Раньше в соответствующей статье 23 ЗоАП было неконкретное «для судебных целей». Сейчас подробнее расписали, что это за цели такие: «для осуществления производства по делу об административном правонарушении, для производства дознания, предварительного следствия или осуществления судопроизводства».

 

Далее — статья 1279, «Свободная запись произведения организацией эфирного вещания в целях краткосрочного пользования» — калька с 24 ЗоАП. Далее — статья 1280, «Свободное воспроизведение программ для ЭВМ и баз данных. Декомпилирование программ для ЭВМ». Первая ее часть повторяет ст. 25 ЗоАП.

 

Вторая уже интереснее: «2. Лицо, правомерно владеющее экземпляром программы для ЭВМ, вправе без согласия правообладателя и без выплаты дополнительного вознаграждения изучать, исследовать или испытывать функционирование такой программы в целях определения идей и принципов, лежащих в основе любого элемента программы для ЭВМ, путем осуществления действий, предусмотренных подпунктом 1 пункта 1 настоящей статьи». Это — нововведение: если не применять декомпилирование программы, то изучать ее можно как угодно и для каких угодно целей.

 

Если же применять — то право на декомпилирование никуда не делось, оно предусмотрено третьей частью статьи, которая повторяет вторую часть статьи 25 ЗоАП. Хотя я думал, что право это просто выкинут: слишком старомодно. Но нет, оставили. Ну и четвертый пункт статьи — о том, что применение ее положений не должно наносить неоправданного ущерба автору. Он повторяет п. 3 ст. 25 ЗоАП. Тоже ничего не изменилось.

 

Это — основные статьи ГК, которые разрешают автора проигнорировать и использовать произведение так, как написано в законе. Как мы видим, изменений там мало и все они — в пользу обычных пользователей.

[Guest 111]

Впереди паровоза

Павел Протасов

≡ Право | 06.06.2008 13:45

комментарии (13)

версия для печати

 

24 мая в Думу был внесен законопроект, предусматривающий изменения в четвертой части Гражданского кодекса. По замыслу его разработчиков, изменения должны обеспечить более полное соответствие отечественного гражданского закогодательства тем соглашениям, к которым Россия присоединилась в рамках вступления в ВТО. Конкретно речь идет о соглашении по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности, именуемом «ТРИПС». Изменения вносятся в шесть статей четвертой части Гражданского кодекса. Однако наибольшее значение для «простых смертных» имеют несколько из них, на которых мы и остановимся подробнее.

 

Сравнительно честный отъем прав

 

Наиболее интересным изменением, которое планируется внести в ГК, можно назвать новую редакцию статьи 1273, которая разрешает копировать некоторые охраняемые авторским правом произведения исключительно в личных целях. Если сейчас это разрешено делать безо всяких условий, то в том варианте, который предлагается законопроектом, планируется это разрешить «в случае необходимости».

 

Не совсем понятно, что имеется в виду: авторы законопроекта в пояснительной записке к нему ссылаются на то, что это изменение позволит «более четко обеспечивать соответствие статьи 1273 Кодекса статье 13 соглашения ТРИПС». Однако, в самой статье 13 нет ничего про «необходимость», она носит общий характер и говорит лишь о том, что «ограничения или изъятия в отношении исключительных прав» должны предусматриваться только в «особых случаях».

 

Вполне возможно, что для разработчиков проекта эта самая «необходимость» носит формальный характер, и добавили они ее только для того, чтобы дополнительно подчеркнуть, что «случай» действительно «особый». Однако, непонятно, как это будет толковаться на практике, будет ли копирование фильмов и музыки «для себя» разрешено, как и сейчас, либо на него как-то нужно будет спрашивать высочайшего дозволения. При этом статья 1245 ГК, которая определяет порядок выплат правообладателям за такое копирование, осталась неизменной.

 

Напомню, что эта статья обязывает производителей и импортеров носителей и оборудования для такого копирования выплачивать отчисления обладателям авторских прав. Иными словами говоря, купив чистую «болванку», вы уже заплатили за то, что, возможно, запишете на нее что-нибудь, охраняемое авторским правом. Как-то нелогично получается: платим мы всегда, а разрешать копировать произведения предлагается только «в случае необходимости».

 

Еще одно важное изменение связано со статьей 1299 Кодекса, регламентирующей порядок использования так называемых «технических средств защиты авторских прав», проще говоря, всяких «защит от копирования». Как известно, создание и распространение средств обхода таких защит запрещено, однако в части того, какая ответственность за них положено, многие путаются.

 

Повсеместной стала практика квалификации их применения по статье 272 УК РФ. Делается это на том основании, что программа, которую таким образом «крякают», представляет собой «охраняемую законом компьютерную информацию», которая якобы, «принадлежит правообладателю». В связи с этим делается вывод о том, что любое ее изменение — это «неправомерный доступ». Отдельные следователи, отличающиеся умом и сообразительностью, умудряются квалифицировать по этой статье УК как «использование вредоносных программ» даже текстовые файлы с «левыми» серийными номерами.

 

Разумеется, это все — полная ахинея. Информация вообще не может никому «принадлежать», поскольку не является объектом гражданских прав. Вдобавок, «несанкционированный доступ» к собственному компьютеру возможен только в обвинительном заключении, написанном теми самыми умными и сообразительными «борцами с пиратством». Изменения, которые вносятся в программу без разрешения правообладателя, могут представлять собой неправомерную модификацию и нарушать авторское право, но информационное законодательство при этом нарушено быть не может.

 

Вдобавок, Гражданским кодексом нарушение технических средств защиты авторских прав не отнесено к способам использования произведения, а значит, под «пиратскую» статью 146 УК их создание и распространение тоже не попадает. За их использование предусмотрена исключительно гражданская ответственность — в виде возмещения ущерба или выплаты компенсации.

 

Однако, есть из этого правила исключение, установленное третьей частью статьи 1299: если технические средства защиты нарушаются в случае, когда «разрешено использование произведения без согласия автора или иного правообладателя», то никаких санкций правообладатель применить не может. В качестве примера можно привести ситуацию, когда защита «снимается» для создания резервной копии или при адаптации программы, если та некорректно работает.

 

Ну и, как вы, наверно, уже догадались, законопроектом предлагается такой «легальный» способ использования «кряков» из текста закона удалить. Для чего это планируется — не понимаю: если «крякается» контрафактная программа, ответственности все равно избежать не удастся, а вот пользователи программ лицензионных лишатся законной возможности реализовать свои права, не спрашиваясь об этом дозволения правообладателя.

 

В общем, законотворцы продолжают движение в сторону вседозволенности правообладателей и дальнейшего урезания прав пользователей. Как говорил анекдотический чукча, «однако, тенденция»... И это — при том, что целесообразность такого урезания вызывает очень сильные сомнения.

 

А оно надо?

 

Как известно, наиболее активным агитатором и пропагандистом борьбы за авторские права являются Соединенные Штаты. Именно на запад кивают отечественные «правообглодатели», когда хотят показать, как надо бороться. Наверно, поэтому большим сюрпризом для читателей станет тот факт, что первый тюремный срок за онлайновое пиратство американский суд выписал совсем недавно, в конце мая. При том, что в России «N лет условно» — чуть ли не стандарт по подобного рода делам.

 

Все очень просто. Все эти студенты, которых «судят за пиринг», матери-одиночки и слепые инвалиды, получившие иски от RIAA, а также все прочие ответчики — все они судятся в порядке гражданского судопроизводства. Иными словами говоря, им действительно грозит взыскание астрономических сумм, но в тюрьму их никто сажать не собирается. Американское законодательство дает обладателям авторских прав достаточные возможности для того, чтобы обойтись без этого. Скажем, минимальная сумма компенсации за каждый «расшаренный» файл может достигать тридцати тысяч долларов, при этом требуется доказать только сам факт нарушения авторских прав. Примерно так же дела обстоят и у нас, только минимум по ГК равен десяти тысячам рублей.

 

А условия привлечения определены в так называемом «No Electronic Theft Act» («NET Act»), это поправки, внесенные в Свод законов США в 1997 году. До их внесения к уголовной ответственности привлекались только те «пираты», которые преследовали цели извлечения прибыли. Кстати, отсюда берет начало распространенное заблуждение о том, что и в отечественном законодательстве нарушения авторских прав наказуемы, якобы, только если нарушитель извлекал из этого какую-то выгоду. Нет, товарищи, мы в России, здесь все по-другому.

 

Но вернемся к «NET Act»: после внесения поправок кроме целей извлечения прибыли в него добавили еще один критерий: для того, чтобы попасть под уголовное преследование, надо распространить произведений на сумму более тысячи долларов за сто восемьдесят дней. При этом оцениваются именно копии, если человек «расшарил» десять файлов стоимостью по доллару, то их никто не оценит «в размере стоимости прав», как это любят делать у нас. И максимальный срок в нем предусмотрен пять лет, а не шесть, как у нас. В общем, бескорыстные пользователи пиринговых сетей могут подвергнуиться уголовному наказанию только в исключительных случаях.

 

Если же мы посмотрим на Россию, то увидим, что наши борцы с пиратством стараются непременно возбудить именно уголовное дело, чаще всего для этого применяется упомянутая оценка: при распространении файлов через Интернет потерпевший выставляет сумму ущерба именно «в размере стоимости прав», которая может достигать сумм астрономических. Чаще всего это происходит при распространении так называемых «дорелизных копий», то есть, произведений, которые еще не вышли в

официальный прокат.

 

Так вот, мне кажется, что прежде чем менять законодательство, стремясь в то самое ВТО, полезно было бы узнать, как себя ведут те, кто Россию к этому подталкивает, составляя какие-то малопонятные «рейтинги пиратства». Учитывая то, что в Штатах в последнее время всерьез обсуждается возможность разрешить неограниченный файлообмен за N баксов в месяц, отечественные «ужесточители» могут оказаться святее Папы Римского...

[Guest 111]

Включите ксерокс!

Павел Протасов

≡ Право | 17.01.2008 13:54

комментарии (15)

версия для печати

 

Вот уже где-то месяц я периодически читаю то, что пишут на всяких форумах и в блогах насчет вступившей недавно в силу четвертой части Гражданского кодекса. Пишут много и, по большей части, заблуждения. Я, в принципе, понимаю Юрия Яхина с его «топом-10»: при прочтении тянет, так сказать, бичевать недостатки. Также я понимаю и лаконичность его материала: чтобы все это качественно отбичевать — это ж неделю минимум надо потратить... Соответственно, во многих комментариях к этой статье присутствовали упреки в излишней ее лаконичности. Ну, а поскольку правовая тематика в «ВП» — по моей части, то и отдуваться за коллег по цеху придется тоже мне. Вот, отдуваюсь...

 

Словно мухи тут и там...

 

Если кто-то захочет вдруг самостоятельно найти ответы на то, почему примеры, приведенные в статье, не соответствуют действительности, я вам порекомендую книжку. Называется она «Гражданский кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2006 г. №230-ФЗ Часть четвертая». Читать ее стоит, постоянно сверяясь со старыми законами об «интеллектуальной собственности». А скачать это все можно вот отсюда. Или купите какой-нибудь комментарий, они уже продаются.

 

Кстати, те, кто тиражирует такие вот заблуждения из «топа-10» делают хуже прежде всего себе. Известно, что милиция наша законов не читает, предпочитая газеты и инструкции начальства. Читает ли законы начальство — я затрудняюсь ответить, но реальность, данная мне в ощущениях, подсказывает, что все-таки тоже нет. Так вот, болтовня в Интернете о ГК и написанное о нем же в газетах формирует в милицейских умах искаженную картину мира, и я не могу поручиться, что милиционеры, «проверяющие компьютеры», не начнут с Нового года искать на винчестерах «контрафактные mp3».

 

На подробное разъяснение всего-всего я не замахнусь, а для затравки возьму в качестве отправной точки вот этот отрывок: «С начала этого года согласно новому федеральному закону, копировать книги в библиотеках запрещено.

 

Как сообщают «Вести-Южный Урал», сотрудники Челябинской областной универсальной библиотеки отмечают, что в ближайшее время сканер придется убрать подальше, запретить фотоаппараты и ограничить ксерокопирование – иначе не избежать нарушения авторского права. Для ленивых закон оставляет небольшую лазейку: до 20% издания все-таки можно отксерокопировать. В поиске более существенных компромиссов заинтересованы и сами библиотеки, ведь электронные фонды надо пополнять.» Как вы поняли, написанное выше — это еще одно из заблуждений, связанное с четвертой частью ГК.

 

Ну что ж, для начала поговорим об отечественном «Fair use», то бишь свободном использовании произведений, охраняемых авторским правом.

 

История с «Иронией»

 

Когда я в конце прошлого года писал про вторую «Иронию судьбы», мне меньше всего хотелось вызвать спор о вкусах. Не получилось: на момент написания этой колонки среди более чем сотни комментариев большинство все равно посвящено выяснению важного вопроса о том, дерьмо фильм, или не дерьмо. Унылые терки разбавляют только набежавшие на огонек копирасты, по привычке обзывающие тех, кто что-то из сети скачивает, «ворами».

 

Вообще, мне понятен их порыв. Вот представьте: синефильствуете вы тут помаленьку, копите диски в красивых коробочках, покупаете «домашний кинотеатр» — и вдруг выясняется, что существуют на свете люди, которые эти самые диски копируют на винчестер, а потом обмениваются ими в Интернете. И крутым у них считается не тот, у кого дисков больше, а тот, кто больше раздал... И записывают они скачанные фильмы на плебейского вида болванки, безо всякой коробочки вообще... Трудно пережить столкновение со столь чуждой культурой, понимаю.

 

Стремясь отстоять привычную систему ценностей, индивид пускает в ход то, что Пелевин назвал «анальным вау-импульсом», он начинает апеллировать к иррациональным сущностям типа «обворованных артистов» или «истинного удовольствия», которое можно получить только в кинозале. Ну, а то и обзываться «ворами», причем на людей, которые не только ничего не воруют, но даже не нарушают закон.

 

Ведь копировать музыку и фильмы для личных целей прямо разрешено в статье 1273 ГК. Называется она «Свободное воспроизведение произведения в личных целях». Пусть термин «воспроизведение» вас не смущает: этим словом закон обозначает не просмотр или прослушивание, а создание копии произведения (ст. 1270, ч. 2, п. 1). Многие путают, кстати, так что держите это в уме постоянно, а я буду пользоваться в дальнейшем термином «копирование»: так оно привычнее.

 

Так вот, статья 1273 ГК разрешает копировать «в личных целях» все, с некоторыми исключениями. В старом ЗоАП, прекратившем свое действие, ей соответствовала статья 18, которая разрешала то же самое, только там было четыре исключения, а сейчас их шесть.

 

Итак, что же нельзя копировать для себя? Во-первых, произведения архитектуры, но этим, я думаю, мало кто из читателей «Вебпланеты» этим будет заниматься. Во-вторых и в-третьих — базы данных (или их «существенные части») и программы для ЭВМ. Вот этим Билл Гейтс и отличается от Бритни Спирс: его произведения нельзя копировать в личных целях.

 

В-четвертых, запрещено «репродуцирование книг (полностью) и нотных текстов». Под «репродуцированием» ГК понимает «факсимильное воспроизведение» на бумаге, в это понятие не включается создание копии в электронной форме. То есть, не полностью книги все-таки ксерить можно, так что успокойте кто-нибудь челябинских библиотекарей пожалуйста. Что же касается запрета на копирование нот, то он сложился исторически и направлен на выживание нотных издательств: какому-нибудь симфоническому оркестру требуется по экземпляру нот на каждого музыканта, практически маленькая библиотека. А если они станут ксерить их друг у друга, то бизнесу настанет конец.

 

Эти четыре исключения перекочевали из статьи 18 ЗоАП без изменений. И прибавились еще два. Запрещена «видеозапись аудиовизуального произведения при его публичном исполнении», или, проще говоря, изготовление «экранной копии». И, наконец, запрещено копирование фильмов на профессиональной аппаратуре, не предназначенной для использования в домашних условиях. Причем речь идет только о фильмах («аудиовизуальных произведениях»), музыку (то есть, «фонограммы») на таком оборудовании копировать можно. Этот запрет связан с тем, что производители такого оборудования освобождены от так называемого «налога на домашнее копирование»: вознаграждения, установленного статьей 1245 ГК, которое собирается как раз за такое копирование в личных целях.

 

Кстати, по поводу этого вознаграждения: оно установлено именно для того, чтобы правообладатели получали деньги за копирование в личных целях. Платят его изготовители и импортеры оборудования, которое для этого используется, а также материальных носителей, на которые производится запись. Разумеется, такие сборы включаются в их стоимость. Так что, купив болванку, вы уже заплатили за то, что запишете на нее какое-нибудь произведение. В общем, если кто-то скажет вам, что, переписав компакт-диск, вы «обворовали любимого исполнителя» — плюньте пожалуйста этому человеку в глаза. Вознаграждение это включено в стоимость абсолютно всех чистых носителей, даже тех, на которые позже будет записано нечто, не охраняемое авторским правом. Так что неизвестно еще, кто кого «обворовал».

 

Круг семьи перед прямоугольным экраном

 

Правда, в законе точно не определено, что это за цели такие — «личные». Приходилось встречать мнение, что «личные» — это когда копируешь только для себя или для «круга своей семьи», а вот сделать копию, чтобы дать знакомому — уже нельзя. Суды по этому поводу никаких толкований не делали, так что любое мнение пока остается спорным, но уж выскажу на всякий случай свое.

 

На мой взгляд, под «личными целями» можно понимать любые цели, охватывающие ограниченный круг лиц, включающий друзей и знакомых. В противном случае мы можем прийти к парадоксальным ситуациям, например, с той же «копией для друга». Ну, допустим, я для него сделать копию не смогу, но могу ведь дать диск ему на время. А если он сделает копию сам, то, получается, поступит законно. То есть, в обеих ситуациях у друга появляется копия, но в первом случае права автора нарушены, а во втором — нет? Фигня какая-то получается, короче. Естественно, выкладывание в интернет — это уже не «личные цели», поскольку доступ к выложенному получает неограниченный круг лиц.

 

За основу того круга лиц, для которого можно делать копии, можно, на мой взгляд взять понятие «обычный круг семьи», которое несколько раз встречается в ГК. Оно, правда, тоже прямо там не определено, что постоянно служит причиной для пошлых шуток, например, про то, что с девушкой до свадьбы можно заниматься сексом, но нельзя смотреть охраняемый авторским правом фильм. Шутники, на мой взгляд, сужают понятие «круга семьи» до «семьи» просто. У нас, конечно, драконовское авторское законодательство, но мне все-таки трудно поверить, что составители ЗоАП и ГК хотели, чтобы я выгонял всех знакомых из комнаты перед просмотром фильма.

 

Я и не выгоняю, кстати: на мой взгляд, мои знакомые,хотя и не входят в «семью», но к «кругу семьи» их все-таки можно причислить. Итого: «круг семьи» — это «я, мои родственники, мои знакомые и знакомые родственников». Как-то так.

 

Кстати, с копированием для личных целей второй «Ирони судьбы» в этом отношении получилось вообще смешно. Продюсеры, как мы помним, захотели прокатывать его по кионтеатрам два года, и только потом выпустить на DVD. Но несмотря на то, что дисков в продаже еще официально нет, право на копирование для личных целей все же действует и на «Иронию». Единственное условие правомерности такого копирования, установленное в статье 1273 — нужно, чтобы произведение было «правомерно обнародовано». То есть, не обнародованные произведения копировать нельзя, даже для себя.

 

По поводу обнародования — значение этого термина тоже нужно уточнить. Под ним в статье 1268 ГК понимается такое действие, которое делает произведение впервые доступным широкой публике. Оно может совершаться в разных формах: показа в кинотеатре, выпуска на дисках, да хоть выкладывания в Интернет — главное, что совершено оно может быть только один раз, впервые. Очень многие путают с «опубликованием», которое тоже может стать «обнародованием», а может и не стать, если произведение публиковалось раньше. Так вот, в случае с «Иронией» это произведение было обнародовано путем показа в кинотеатрах. А запрещать копирование для личных целей правообладатель не может: статья 1273 не предоставляет ему такого права. Правда, есть мнение, что с пиратской копии запрещено копировать в любом случае, даже в личных целях. Но подтверждения ему в тексте закона я не нашел.

 

Я сейчас оставил за рамками этой статьи выкладывание в торренты, это отдельный случай, и разобран он будет отдельно, в самое ближайшее время. Но, надеюсь, все поняли, что страхи насчет того, что всех сейчас посадят за «контрафактные mp3» на винте — сильно преувеличены. Статья 1273 — основная из числа тех, что регламентируют «свободное использование». А в следующей серии мы поговорим обо всех остальных статьях ГК, разрешающих «свободное использование».

 

Короче, оставайтесь с нами, не выключайте компьютеры. И ксероксы тоже.

[Guest 111]

http://nnm.ru/blogs/2bytes/v_novoy_zelandii_vozmozhno_otmenyat_patenty_na_po/#cut

 

В Новой Зеландии, возможно, отменят патенты на ПО

 

 

 

В Новой Зеландии рассматривается эпохальный законопроект, отменяющий регистрацию патентов на программное обеспечение.

 

Беспрецедентный нормативный акт предложен самим правительством этой удивительной страны антиподов, несмотря на сильное лобби, выступающее против. Проект закона горячо поддерживается министром торговли Саймоном Пауэром, считающим, что патенты на ПО дают небольшим разработчикам больше риска, чем возможностей, и душат стремление к инновациям.

 

 

Сегодня, по мнению властей, практически невозможно написать сколько-нибудь заслуживающий внимания код, не нарушив сотен или тысяч патентов, выданных по всему миру. Соответственно, разработчики не могут спать спокойно и нервничают, завидев почтальона, ведь в его синей сумке на ремне могут лежать повестки в суд. И тогда весь бизнес, созданный непосильным трудом, пойдёт прахом...

 

Люди определённого склада совести уже поняли, как из этой ситуации можно извлечь выгоду. Появилось множество контор, которые метко прозвали «патентными троллями». Они не разрабатывают ПО, а всего лишь скупают старые патенты, чтобы подавать в суд на новаторов.

 

Власти Новой Зеландии предупреждают: интеллектуальная собственность, которая является частью ПО, будет защищаться с прежней строгостью. Иными словами, выдача патентов на программы — излишняя мера защиты, ведь достаточно закона об авторских правах.

 

Два крупнейших разработчика ПО Новой Зеландии Orion Healthcare и Jade Corporation (50% программного экспорта страны) поддержали законопроект, заявив следующее: «Представьте себе, что вы увидели блестящий способ улучшить некое ПО. Но рамки патента не дают вам права реализовать вашу оригинальную идею. Между тем разработчики могут выжить только в том случае, если будут постоянно генерировать и воплощать новые идеи».

 

Большинство остальных студий против.

 

Подготовлено по материалам Новозеландского компьютерного общества. http://www.nzcs.org.nz/news/blog.php?/archives/97-Its-official-Software-will-be-unpatentable-in-NZ.html

[Guest 111]

Юристов засудят за шантаж файлообменщиков

 

 

Британские юристы, эксплуатировавшие идею запугивания файлообменщиков, предстанут перед дисциплинарным трибуналом Управления по регулированию деятельности юристов (SRA) в мае следующего года, сообщает Solicitors Journal.

----------------------<cut>----------------------

 

Дэвид Гор (David Gore) и Брайан Миллер (Brian Miller) из Davenport Lyons, действуя от имени ряда правообладателей в сфере компьютерных игр, при помощи некой софтверной компании определяли IP-адреса компьютеров, участвовавших в незаконном файлообмене, запрашивали у провайдеров имена и адреса пользователей по этим IP, после чего угрожали тем в письмах судебными процессами. В качестве альтернативы уличённым файлообменщикам предлагалось выплатить правообладателям отступные в размере около 500 фунтов стерлингов, а также собственные издержки Davenport Lyons.

 

По такой схеме юридическая контора Davenport Lyons работала с 2006 по 2009 годы, разослав предполагаемым нарушителям всего-то немногим более 6000 писем. Гор и Миллер были своего рода первопроходцами, ещё только нащупывавшими "золотую жилу". Затем они передали свои дела в компанию ACS:Law, которая уже взялась за этот шантаж с куда большим размахом.

 

Но рано или поздно, а награда находит своих героев: в этом году управление SRA изучило деятельность как Davenport Lyons, так и ACS:Law и решило провести над юристами этих компаний трибунал. На днях определилась дата трибунала над Гором и Миллером (май 2011 года); позднее эту же процедуру предстоит пройти и Эндрю Кроссли (Andrew Crossley) из ACS:Law.

 

Причины, побудившие SRA принять решение о передаче партнёров Davenport Lyons на рассмотрение трибунала, таковы. Во-первых, в SRA считают, что Миллеру и Гору было известно о том, что наличие одного лишь IP-адреса не может считаться достаточным с точки зрения закона, для того чтобы точно определить нарушителя. Соответственно, юристы прекрасно понимали, что значительное количество писем с угрозами попадали не по адресу, что наносило урон репутации правообладателей, от имени которых они действовали.

 

Во-вторых, основываясь на переписке между Davenport Lyons и их клиентами, в которой, в частности, использовался термин "доля от доходов", SRA делает вывод о том, что юристы рассматривали свою деятельность в качестве схемы для извлечения прибыли.

 

Всё это идёт вразрез с кодексом поведения юристов Англии и Уэльса, полагают в SRA. Окончательное решение, однако, должен будет вынести предстоящий трибунал. В правах трибунала, помимо прочего, — лишение юридической практики.

 

Источник информации